Вид
дворовая псина
Имя
шестёрка, шестая, а так же шестьсот шестьдесят шесть, но чаще она называет себя Бес. Именно то имя, которое ей дали хозяева. Так же позволяет называть себя Тощая и Пестрая.
Возраст.
4 года
Пол, порода.
сука / апс (австралийская пастушья собака)
Характер
Погасли окна. Закрылись все двери. А она все ищет суть в бессмысленном мире. Слишком самоуверенная собака, что бы на кого либо опираться.
Она пройдет по твоей жизни мелким дождем, серыми тучами и черным грозовым небом. До сих пор она тоскует по солнцу, пытается снова открыть все дороги осени, перекрыв путь зиме. Хочет вернуть, то, чего, по сути, и не было. Слишком мечтательная и одинокая, грустная и мрачная. Это жизнь, дорогие мои друзья. Она никогда не понимала, почему мир такой странный, да и к ее годам пора бы было это понять. Но она до этого была по-детски наивная, мечтательна и ветрена. Да, настоящее дитя. Но суровость жизни с каждым днем все сильнее душила ее, это сказывалось на темпераменте, а так, же на мировоззрении.
Она все пыталась уйти, оставить всех, но только одному существу она оставалась верна, и, наверное, она отдаст все лишь бы Луна была с ней (ударение на У)
В себе унося пули, унося в душе раны, время, оставляя на ее коже рубцы, шагало в ногу с ней. А она… она бежала от него, но уйти было невозможно. Ее струны – ее боль.
Первые шаги давались сложно, и она ломалась, и, кажется, уже надломилась. Выдержит ли? Замерзшая изнутри, она наступала на лапы с превеликой осторожностью. Боялась, пугалась. Бежала, но было не спрятаться. Она хотела лишь одного – счастья. Но его разорвали на многие кусочки, этим поиски были закончены. Снова и снова поднимаясь и падая мордой в грязь, она увязла в карамельной лени. И больше не хотела возвышаться. Ей просто не нужно было это. Потеряла стимул, смысл жизни. Искала его в бессмысленных вещах. Верила в солнце. Думала о земле. Мечтала о небе. Она хочет домой. Страх внутри нее. Мир слишком пугает ее. Он же черствый и серый… в нем никто не поймет, а особенно если ее предали и бросили те, в которых она не чаяла души и верила им. Предатели. 
Небо играло с ней в прятки. Солнце то выходило и освещало пятнистый бок, слепило глаза. То уходило далеко, оставляя в душе странное состояние. Она ждала, кротко ждала. Боялась ступить шаг без него. Октябрьское дитя жаждало солнца и золотого листопада.
Ночь освещала ей путь, указывала на ошибки, и даже иногда показывала правильные решения. Легче всего было жить ночью: прятаться, убегать. Никто ее не находил. Зато, ночь оставляла свои рубцы.. Ночь ранила солнце, топила его, сталась поглотить. Вечная связь с солнцем, интересно? Вам не понять. Для ребенка осени, это самое важное. Золотое-золотое солнце, зачем ты умираешь на закате? Ответа нет. И не будет. Никто никогда на него не ответит. Пусть ученые выведут новую теорию, новые правила, но все они будут врать ей. Она-то знает, куда уходит солнце, садясь на закате. Оно становился осенью, и само того не замечая растворяется в бытие.
Она никогда не кричала от боли. Держала все в себе, щурилась, уходила. Ей было больно, просто мучительно. Одиночество душило ее и кидало из стороны в сторону, побрасывало как непрочную лодку в шторм. Ведь еще немного и она сломается, тогда уж она потеряет все. Все до последнего.
Было больно, когда ее предали, было страшно уходить одной, было грустно просыпаться в старой коробке из-под телевизора. Жизнь, тянувшиеся моменты ожидания удачи и счастья тяготили ее. Но, все-таки, кусочки веры еще не растворились во тьме. Искала. Думала. Верила. Но все тщетно. Попытки, кажется, кончились. Нужно только найти автомат для считывания попыток в жизни, и бросить туда еще пятак, давая надежду. Но знаете, это такой откровенный бред. Плохо. Одиноко и скучно. Заморозки посетили ее слишком рано. Ее заморозили изнутри, и каждый день что-то очень больно колит в области сердца. Может, осколок?
Сможет ли кто-нибудь снова пустить теплую кровь по ее венам, разморозить, кажется, переставшее стучать сердце. Хотелось кричать. Но она не могла этого сделать. Ее бы не услышали. А зачем кричать, когда тебя никто не слышит?